Таймырским шаманам янтарь был известен с незапамятных времен. Его дым использовали для лечения хворей и общения с духами предков. После прихода христианства окаменевшая смола нашла место и в храмах: его применяли вместо ладана. В литературе упоминания о таймырских янтарях встречаются начиная с XVIII века, однако его целенаправленное изучение началось лишь в 1970-х годах. Именно тогда было установлено, что таймырский «янтарь» – не вполне янтарь, а янтароподобная смола – ретинит, сформировавшийся в середине мелового периода, около 100 млн. лет назад (на 60 млн. лет раньше всем знакомого балтийского янтаря). В ювелирном деле ретинит применения не нашел: слишком уж он хрупкий. Но, так же, как и в балтийском янтаре, в кусочках ретинита захоранивались древние насекомые – комары, которые кусали еще динозавров, бабочки, жившие еще до эры цветковых растений, древнейшие муравьи, только-только начавшие приобретать социальные навыки. Экспедицию за таймырскими янтарями мы готовили больше года. Изучали карты и старые полевые дневники, разрабатывали оборудование для добычи янтаря, испытывали снаряжение. Выехать из Москвы мы смогли только 22 июля, а через два дня переделанный под гражданские нужды старый военный транспортник Ан-26 высадил нас в столице Восточного Таймыра – поселке Хатанга. Нас встретили 30-градусная жара, полчища комаров и бдительные сотрудники пограничной службы, незамедлительно задержавшие нас за незаконный въезд в погранзону. С кем у нас граница на Таймыре, пограничники ответить мне так и не смогли. В конечном итоге нас отпустили с миром, взяв с нас слово, что мы не будем пытаться удрать в Америку по Ледовитому океану. За исключением пограничников (которым по службе не положено), все остальные люди, встреченные в Хатанге, оказались удивительно радушными и гостеприимными. Особенно помогли местные геологи Иван Калмыков и Юрий Левштанов, а также корабельщик, бард и поэт Иван. Кто-то говорит, что Москва – самый дорогой город в мире. Это не так. Самый дорогой город в мире – Хатанга. По крайней мере, среди городов, где нам доводилось бывать. Цены на продовольствие здесь примерно в 3–4 раза выше московских. Оно, в общем-то, понятно: все продукты доставляют сюда по воздуху. Не понятно другое: почему невозможно наладить доставку морем? Свежих овощей здесь не бывает, зато в каждом магазине можно найти сухое молоко, картофельные хлопья, яичный порошок и еще целый список сушеных продуктов и консервов. Однако хуже всего обстоят дела с топливом. В последнюю навигацию в Хатангу не завезли бензина. Бензин для местных – это жизнь. Это топливо для лодочных моторов, снегоходов и вездеходов. Без топлива не будет охоты и рыбалки. А охота и рыбалка здесь – не развлечение, а единственный источник пищи. Местные рассказывали истории совершенно в духе Джека Лондона о том, как им приходилось зимой, в темноте полярной ночи и при температуре -50°С организовывать караваны из грузовиков и вездеходов, которые по льду рек и через горы добирались до Норильска, чтобы достать там топливо. Цена такого бензина составляет 150 р. за литр, а качество оставляет желать лучшего. Наш лодочный мотор, на который было столько надежд, в результате так и не завелся, а примус умер через неделю. Как ни странно, местные по поводу горючего особо не унывают. Они уже привыкли к тому, что самым надежным транспортом в «энергетической сверхдержаве» остается собачья упряжка. Первым пунктом нашей экспедиции было местонахождение Жданиха. Находится оно всего в 30 км вниз по течению от Хатанги и относится к бегичевской свите (альб-сеноман, 100 млн. лет назад). До Жданихи мы добрались с комфортом, на рейсовом теплоходе «Таймыр». Чтобы найти первую продуктивную линзу, ушло целых два дня, но потом дело пошло. Основной задачей в Жданихе у нас было отработать методику добычи смолы. Получилось в целом весьма неплохо. Для начала янтароносную породу (песок с углем) промывали на ситах в воде от песка. Следующим шагом уголь (с вкраплениями янтаря) засыпали в насыщенный раствор соли. Уголь в таком растворе тонет, а янтарь – всплывает. В отличие от обычных палеонтологических раскопок, при добыче янтаря очень редко удается увидеть самих насекомых. Просмотр кусочков смолы и нахождение инклюзов – это уже лабораторная часть работы. В поле задача – набрать как можно больший объем смолы. В Жданихе мы набрали не много – всего 3 кг смолы за неделю. Но на большее мы и не рассчитывали: бегичевская свита не очень богата янтарем. Следующим пунктом нашей программы было легендарное местонахождение Янтардах. По первоначальному замыслу на Янтардах мы должны были лететь на рейсовом вертолете Хатанга-Катырык авиакомпании «Красавиа». По прибытии на место оказалось, что оный вертолет существует только на бумаге. Но нет худа без добра: вместо вертолета по означенному маршруту курсируют целых два теплохода. 160 км до поселка Катырык вверх по рекам Хатанге и Хете теплоход «Нептун» прошел за 16 часов. Потом еще 10 км на веслах, и мы оказались на Янтарной горе – крупнейшем таймырском местонахождении ретинита. Янтароносные линзы здесь встречаются через каждые десять шагов, и выход смолы на порядок больше, чем в бегичевской свите. Здешний янтарь немного моложе: хетская свита, сеноман-турон, около 90 млн. лет. Август выдался по местным меркам удивительно теплый и сухой: дожди шли всего-навсего через день, а заморозки были только по ночам. Не оправдался и прогноз по комарам: их было совсем не много. Леса к концу лета наполнились грибами и ягодами, а река приносила рыбы больше, чем возможно было съесть. Вскоре после нашего приезда началась миграция северного оленя. Олени шли днем и ночью, поодиночке и небольшими стадами. Наш лагерь на берегу реки оказался прямо на оленьей тропе, и непуганые звери подходили практически вплотную. Популяция этих животных на Таймыре воистину фантастическая. Охотники ежегодно добывают их десятками тысяч, однако это – лишь капля в море. Попробовать оленины довелось и нам. Пока мы работали в Жданихе, местные рыбаки частенько приносили нам рыбы и мяса. На Янтардахе мы стояли далеко от поселка, и из гостей у нас были только собаки. Но и они решили не отставать в гостеприимстве от хозяев. Прямо на наших глазах огромный пес загрыз олененка и преподнес его к нашему столу. Отказываться было глупо. Три недели мы работали на Янтардахе и собрали 80 кг смолы. Нашли и с десяток инклюзов, хотя большая часть находок еще впереди: разбор такого количества янтаря – работа на несколько лет вперед.